Гроза ада (БЕСсильный чемпион) [Компиляция 1-7] - Григорий Володин

А, понятно. Кажется, ее сестру должны были вылечить.

— Пожалуйста, сударыня Фатима, — за плечи отстраняю африканскую гурию, пока не прыснул себе в броню. Слишком напористо прижалась, хоть бери ее тут на вертолетной площадке. — Одного «спасибо» достаточно.

Но едва делаю два шага прочь от мечты авторов порнокомиксов, как ко мне прижимается новая милашка — изящная японочка. Здесь афродизиаков нет и в помине. Нежно так прильнула, хочется закрыть собой, оберегать…

— Аригато….Спасибо!

Опять бросаю вопросительный взгляд на латинку.

— Морукама, — шепчет заведующая моего трехдневного гарема.

— Моркума-сан, польщен вашей благод…

— Сдрыснула, азиатская проститутка! — по-солдатски резко характеризует японочку Бестия. Уперев ладонь милашке в лицо, спецназовка отталкивает ее от меня. — Здесь тебе ничего не светит. Мужик занят. Вам, швабры, тоже повторить?

Последнее предложение относится к выстроившейся очереди из «медсестричек». Ого, сколько собралось. Взвод чирлидерш. А я и не заметил. Фатима, видимо, затмила красоток своими выпуклостями.

Знаменитости взгляд Бестии не выдержали (да и кто выдержал бы?) и поспешили ретироваться из ее обзора. Мигом площадка опустела. Одна Мишель бочком ко мне подвинулась.

Взгляд Бестия снова наполняется яростью.

— Я не приставать, а по делу, — кидает ей латинка и поворачивается ко мне. Пахнет от актрисы свежо и приятно, на ум приходят дыня и капучино. — Любишь польский балет? Наши полячки вечером выступят в клубе.

— Клубе?

— Да. Так назвали тронный зал, там мы решили с девочками выступать вечерами. Радовать тебя будем после всех этих боев, — она почему-то кивает на Бестию, будто это с ней я дерусь в горах. — Командиры твоей дружины тоже обещали прийти. Мужские разговоры, представление с красивыми женщинами — что еще нужно герою для отдыха?

— А медсестрой поработать ты таки не хочешь? — взбрыкивает Бестия.

В ответ Мишель с улыбкой поднимает руки. У Ясны с Бестий округляются глаза:

— Да ладно!

Я не понял прикола: что девушек поразило? Ну да, постригла ногти. Но они же мешают.

— Днем медсестрой и работаю, — важно кивает Мишель. — Двум обстрелянным патрульным сегодня обезболивающее вколола.

— А не жалко? — спрашивает Ясна. — Не патрульных — ногти? Ты же ими во всех журналах светила. Привыкла ходить когтистой.

— Да чего уж теперь, — важно отмахивается латинка.

Под шумок женских разговоров я сбегаю куда подальше. Балет? Можно, если делать нефиг будет. Но медитации сами не выполнятся. Астральное тело надо восстанавливать, блиндер.

* * *

Аяно задумчивым взглядом провожает Перуна. Рука японки тянется к рукояти катаны — там, где должен свисать шелковый темляк, ее боевой орден. Пустота. Злость накатывает на Аяно.

Заносчивый школьник! Это надо же иметь такую наглость — назваться богом войны. А еще — обзавестись треклятым гаремом на военной базе. Мы что, по-твоему, в Афгане в игрульки играем?! Не успел из вертушки спрыгнуть — как сразу давай тискаться с этой черной сисястой горой! Родину так не защищают! Она даже не русская!

— Слепой кот, — тихо выцеживает Аяно, зная, что слепец ее прекрасно слышит. — Нужно обсудить Перуна. Ты ведь наблюдал за ним всё время?

— Наблюдал, — кивает Кот. — Многое стало понятно. Думаю, Перун из тех, кого можно приобщить к выработке тактических действий.

— Чего?! — Аяно не верит услышанному. И этот туда же? Потек, как Бестия с Ясной? — Быстро за мной. Обсудим подробно.

* * *

В «клубе» «медсестрички» убрались, вымели сор, крупные обломки тоже оттащили. Сейчас тут пахнет чистящими средствами, табаком и мужским одеколоном. Последние два запаха из-за заполнивших тронный зал дружинных командиров. Пригласили бойцов, начиная с сотников. Некоторых выделившихся десятников Ливер тоже взял. Командиры батальона Имперских мечей также заглянули. Ну и «зори» в полном составе пришли.

Вечером за мной заскочила Бестия. Объяснилась она так:

— Эти телевизионные проститутки все равно тебя туда затащат. Так лучше я буду рядом. Уберегу тебя для твоих женщин.

— Только лишь для них? — усмехнулся я. Спецназовка лишь покраснела и обозвала меня изменником.

В общем, полячки танцуют неплохо. Наверное. А может и нет. Ни бельмеса не секу в балете. Могу оценить только худенькие стройные ножки — вот они хороши, да. Пару раз ловлю устремленные на мою кевларовую маску взгляды солистки — какой-то мегакрутой балерины. Ливер от нее кипятком писается. Полячка для начальника штаба знаменитость. Уже который день не решается попросить автограф, вот и сейчас мнется рядом.

— Серега, блин, — не выдерживаю я. — Ты — командир штаба и дружины, а она рядовая медсестра, пускай и звезда где-то там в Европе. Какой, нафиг, попросить? Прикажи!

— Перун, это личные отношения, вне устава, — заявляет мне командир. — Я не могу давить. Это должно быть добровольно.

— Так, я не понял: речь про автограф? Или ты ее в постель собрался затаскивать?

Сергей смотрит на меня как на богохульника.

— В постель?! Матильду Купешу?! Нет, конечно!

— Тогда я точно ничего не понял.

Нашу беседу прерывает Аяно — японка в черном мундире вклинивается боком.

— Поручик, — называет она меня по чину, довольно низкому. — Нужно кое-что обсудить.

Что действительно нужно — тебя на место поставить, это да.

— Нужно так нужно. Сергей, желаю тебе победы в твоем намерении!

Мы отходим с японкой за спины зрителей в угол клуба.

— Значит, демоник, — выдает Аяно. — Почему раньше не сказал?

С Котом она уже пообщалась.

— Потому что ни черта я тебе не должен, — фыркаю, — Устав «Красных зорь», помнишь? О моих способностях ты знаешь всё, даже о «мигании» сообщил отдельным рапортом. Об их происхождении же докладывать не обязан.

— Я сама писала этот устав! — рычит Аяно. — Соблюдай субординацию, поручик! Я — твой командир!

— Да пошла ты, командир!

— Что?! — распахивает она глаза. — Под трибунал пойдешь!

Хватаю ее за плечо и притягиваю к себе. От удивления она не успевает даже дернуться.

— Без меня ты сдохнешь в этой войне, — рычу ей в растерянное лицо. — Сегодня сама убедилась. Твоих людей я уже спасал два раза. Я знаю, как победить демонов. Знаю их слабости.

— Да пошел ты! — она сжимает мою руку на своем плече. Пытается разжать мои пальцы.

— Сама иди! — только крепче сдавливаю.

Наши взгляды встречаются. Воздух будто искрится и становится горячим как угли.